Содержание статьи:
© РИА Новости / Алексей МайшевЧитать в Вероника ГибадиеваР-СпортВсе материалы
Президент Всероссийской федерации художественной гимнастики (ВФХГ) и главный тренер сборной России Ирина Винер-Усманова на форуме «Новое знание» рассказала о тренерском призвании, прощаниях с ученицами и о том, как убедила сестер Авериных остаться в спорте после Игр в Токио.
О призвании
Силы иногда покидают, работать приходится много. В зал влечет неведомая сила, а когда уже привлекает, такие эмоции спускаются… Становлюсь как бы проводником. Детям говорю: «Вы меня слушайтесь, потому что я никто и звать меня никак, но я проводник. Мне говорят, я вам повторяю. И если вы не выполняете, значит, не выполняете то, что говорят там, а значит, вы грешники и будете расплачиваться за это в самый неподходящий момент вашей жизни.
Я просто тренер. Я работаю в зале, ставлю программы, отрабатываю… Первое — это любовь, надо любить детей. Надо их любить. Успех в жизни благодаря любви к детям — у меня так в гороскопе написано. Куда деваться? Некуда. Моя бедная любимая мама мне сказала: «Ты должна работать до последнего издыхания». Она знала толк в этом, понимала, что только в зале я могу жить, приносить пользу и сама ее получать. Обмен энергией между молодыми людьми и уже такими тетеньками в возрасте, как я, происходит очень серьезно, когда между ними есть любовь и свет. Это первое.
Второе: от осинки не родятся апельсинки. Должен быть талант — гибкость, ловкость — у спортсменки, а еще девочка должна любить свое дело, быть креативной, любить тренера и понимать, что он ее ведет к победе…
У меня были дети, которым я могла сказать, условно, «иди прыгни с десятого этажа, тебе ничего не будет», и она пошла бы и прыгнула. Ребенок должен верить, и это достигается не глажением по головке, хотя это тоже очень важно, а тем результатом, которого добивается ученик на арене. И самый высокий результат для меня, когда я стою за занавеской и звучит гимн России, поднимается флаг, а под ним стоит моя ученица.
Прощания — это тяжело
Трудно прощаться с детьми. Когда первая олимпийская чемпионка Юлия Барсукова сказала, что заканчивает, я так плакала… Я вообще не плачу никогда, только когда случается что-то окончательное… А тогда я заплакала. Я очень переживала <…>
Жаль, жаль, вкладываешь столько всего…
Прощания — это тяжело, свидания — прекрасно. Ищем детей с самого начала. Женечка Канаева была в Омске, тоже была никакая, ее увидели, взяли в центр подготовки и потом в олимпийскую команду. Такой трудяги, как она и Барсукова, я не встречала. Когда приглашала детей к себе провести воскресенье, смотрю, Женя с утра уже тренируется где-то сама в саду на воздухе <…>
«Единственная диета — это не жрать»
В нашем виде спорта надо не кушать. Единственная диета — это не жрать. Майя Плисецкая была у нас в зале и это сказала. Это сложно для взрослых девушек, которые хотят кушать. Например, Яна Батыршина. Стоит ее тренер, отчитывает, а она в ответ: «Я хочу кушать, я кушать хочу». Но она осталась в истории как потрясающе красивая девочка, за ее улыбки и тренировки я ей носила подарочки. Она стала ведущей на телевидении, вышла замуж, родила троих детей, у нее все хорошо.
Кто из спортсменок может стать тренером сборной?
Это очень тяжелый вопрос. Судорожно много-много лет ищу себе замену. В групповых упражнениях нащупала почву — у меня сейчас есть девочка, которая выступала в Лондоне, Алина Макаренко, дала ей команду перед Токио. Смотрела тогда на трех мониторах, «была» сразу во всех залах. Таким образом всех их «выводила»…
Но пока никто так не может и не хочет работать столько, сколько я. Потому что… Если спорт мешает школе, надо бросать школу. Если спорт мешает семье, бросай спорт. Это закон. Вышла замуж — голову вниз, слушайся мужа и выполняй то, что он говорит. Баста. А как ты думал? А вот так. Конечно, мужчина — голова, а женщина — шея, но он должен знать, что каблук на его голове — это корона.
Как пережить предательство?
Кто предал Родину, тот предал маму. Кто предал маму, тот предал Бога. Кто предал Бога, достоин ада. Разговора быть не может. Бывают дети, которые совершили ошибку. Но там не прощают, маленький он или большой. Обязательно будет наказание. Нельзя предавать родителей. Ну а тренер — это тоже мамка, меня дети тоже называют мамой, «наша вторая мама», а некоторые говорят «да ладно, она первая мама». Я со своим сыном была в разы меньше, чем со своими детьми, своими девочками.
Предательство — это очень сложно. У меня были такие случаи. Я звонила, а мне говорили, Таня там или Маня: «Она отдыхает, подойти к телефону не может». А ведь я ее воспитывала 12 лет, обливала спиртом, когда она болела, чтобы не давать антибиотики. Такое не забывается, а если забывается, то тяжело переживается. Ну а в личной жизни лекарство от любви — это другая любовь. Постарайся влюбиться в кого-то другого или серьезно займись спортом, возьми такие нагрузки, которые полностью выбивают мозги из повседневной жизни.
О Кабаевой, Утяшевой, Авериных
Когда ко мне приходят дети: у одних глаза горят, у других — потухшие, у одних — сумасшедшие данные, у других — кое-что <…> Лучше чтобы горели глаза, ноги завязывались узлом и прыжок был высокий. Такой гимнасткой была Алина Кабаева. Хотя она приехала ко мне в 13 лет переростком. Я сказала: «Да она уже старуха». А когда увидела в зале ее обворожительную улыбку, сказала: «Мама, до свидания, она остается. Все». Мама уехала, девочка осталась. Через некоторое время я позвонила маме и сказала: «Мама, возвращайся, она будет не звездой, а суперзвездой». Ребенок без мамы в этом возрасте суперзвездой быть не может.
У Ляйсан Утяшевой тоже было все, а мама ее не пускала. – «Вы будете с ней лично работать?» – «Вот не буду пока». – «Если нет, то она не придет». И она пропустила свой срок, а когда пришла и начались нагрузки, у нее не выдержала нога. Все нужно давать постепенно. А я с больными не работаю. Врачи ее, как говорится, «убили».
Аверины были акробатки. Делали интересные элементы, а лицо было маской желтой смерти. Постепенно я с ними стала работать, рассказывать о любви. О том, что мяч — это голова возлюбленного. Они так на меня смотрели. Смотрели-смотрели, а потом поняли, начали быть девушками. Москва не сразу строилась, вот так и мои дети.
Как Аверины передумали завершать карьеру после Токио
Позвонила мне Арина и говорит: «Ирина Александровна, вот мы придем 30-го числа». Я спросила: «Вы придете с букетиком цветов сказать, что вы заканчиваете?» Они сказали, что хотят пойти в экономический институт… Я сказала: «Минуточку, курица мокрая, тебя как страна встретила, как Лавров сказал твоей сестре: «Дина, ты наше золото» — и повел на сцену? Президент тебе сейчас будет вручать награду». Я сказала: «Вы как смеете, вы с ума сошли, вы будете подводить народ? Та девочка, что выиграла золото, выключила Instagram». И Дина сказала: «Оставьте в покое Линой, она ни в чем не виновата». И вы после того, как дома разрисовывают ваши портреты, после того, как люди разделились — кто-то за, кто-то против, идет целая война, ваши упражнения даже в интернете не показывают целиком…
Сказала: «И вы будете мне говорить об этом? Убью. Быстро на тренировку». И они пришли. Подозвала их уже потом и сказала: «Изверги рода человеческого, вы долго меня мучать будете, вы меня проверяли? Думали, я скажу: «Давайте бросайте, вы уже старенькие, у меня есть молодые?» Вы так думали?» — «Да, мы так думали». — «Быстро в зал!» Все, тренировки продолжаются, вот такие дела.
Как искать во всем хорошее
Когда проигрыш с ошибкой, ты понимаешь, что где-то что-то сделал не так, где-то недоработал, где-то просто совершил ошибку, за которую тебя наказали там. Я сидела и спрашивала себя, почему так получилось. И мне вспомнилось одно из имен Бога — найти хорошее в плохом… Я думала, что ж в этом хорошего. Но как их (спортсменок после Токио) встречали… В интернете даже написали: «Раньше все были специалистами по вирусологии, а теперь — по художественной гимнастике». Потому что все эти программы разбирают, обсуждают… Если бы они выиграли золото, не было бы этого всплеска патриотизма взрослых и детей. Вот это и есть хорошее. Это меня успокаивает. Но все равно раздирает несправедливость. Ночью это дерет меня на куски и кушает с маслом.
